Какова ситуация с правозащитниками, работающими над проблемами в области прав человека, связанными с предпринимательской деятельностью в Казахстане? Достаточно ли защищены правозащитники?

Если в целом оценивать ситуацию, я считаю, что она ухудшилась в какой-то степени. Если правозащитники раньше работали, где-то их игнорировали, то сейчас началась активная фаза противодействия со стороны властей. По крайней мере, в области медиа, политических прав человека, судя по последним событиям в стране. С другой стороны, информация о деятельности правозащитников стала более доступной, в социальных сетях и СМИ. Люди сегодня начали активно понимать, что нужно что-то менять в стране. Поэтому их внимание к деятельности правозащитных организаций возросло, так как ожидания на помощь со стороны государства снижаются. Граждане ищут способы сами решать проблемы, объединять свои усилия, в том числе при помощи правозащитных организаций.

В Казахстане, конечно, ситуация получше, чем в Туркменистане или ряде других стран Центральной Азии, по ряду позиций даже лучше, чем в России. Но я бы не сказал, что в Казахстане правозащитники защищены.

С какими наибольшими рисками сейчас сталкиваются правозащитники? Ситуация улучшилась или ухудшилась за последние пять лет? Изменилась ли она вовремя COVID-19, и если да, то как?

Например, как в случае с журналистом Лукпаном Ахмедьяровым, которому вменяют нарушение статьи 423 УК РК «Разглашение данных досудебного производства» за его профессиональную деятельность.

Я думаю, что за последние пять лет деятельность правозащитников стала более известна и обсуждаема в обществе. Власть, даже как бы идёт на диалог с правозащитниками. Однако, с другой стороны, идет сокращение пространства их деятельности, давление. Может коллеги со мной не согласятся, но я думаю нарастает давление, особенно в свете последних событий.

Не могли бы вы рассказать нам больше о своей работе в сфере бизнеса и прав человека?

Наша организация действует уже почти 20 лет. Мы ведём мониторинг деятельности нефтегазовых компаний в Каспийском регионе, то, как их деятельность отражается на правах людей, которые проживают вблизи таких предприятий, и состоянии окружающей среды. Мы стараемся тесно взаимодействовать как с жителями на местах, кто подвергается негативному воздействию, если от них есть запрос на оказание помощи, а так же с экологическими организациями в этих странах.

Можете ли вы рассказать, с какими угрозами или преследованиями вы столкнулись в результате этого? Как компании были вовлечены в это?

7 мая 2019 года мы с женой решили навестить поселок Березовка в рамках мониторинга ситуации после переселения жителей. На протяжении многих лет наша организация, совместно с местными активистами и НПО, вела кампанию за переселение людей из опасной близости к Карачаганакскому нефтегазоконденсатному месторождению. По приезду мы стали фотографировать поселок, вернее то, что от него осталось. Поселок, теперь уже бывший, находится в санитарно-защитной зоне Карачаганака. Согласно законодательству РК не запрещено посещать, находиться в этой зоне. Однако, минут через 15 к нам подъехала машина, вышел человек и стал спрашивать, что мы там делаем. На мой вопрос кто он такой, он мельком показал бейджик компании «Карачаганак Петролеум Оперейтинг» (КПО). Я ему ответил, что мы имеем законные основания находиться здесь и ничего не нарушаем. После встречи с ним, прошло ещё минут 15-20 и в другой части посёлка, к нам подъехала полицейская машина и нас задержали. Основанием для задержания, по мнению полицейских, было якобы нахождение в «экологической зоне, где запрещена фотосъёмка». В Бурлинском РОВД города Аксай, я узнал, что оказывается меня доставили для допроса по уголовному делу, о котором я ранее никогда не слышал. Задержание и доставление в отделение полиции произошло с нарушением статей 208 и 157 Уголовно-процессуального кодекса РК. Уже в кабинете у следователя стало известно, что уголовное дело, по которому меня решили допросить, было возбуждено ещё в начале 2017 года по статье 274 УК РК о распространении заведомо ложной информации. Я отказался отвечать на вопросы без адвоката, и мне была выдана официальная повестка, явится на допрос, на следующий день, то есть снова приехать в Аксай из Уральска за 150 км. Помимо меня, в полиции была допрошена жена, с целью установить, что мы делали в Берёзовке в этот день. Сразу после выхода из полицейского участка я посетил прокуратуру Бурлинского района, где подал жалобу на противоправные действия сотрудников полиции. 8 мая я повторно приехал в Аксай вместе с адвокатом для допроса, суть которого касалась участия общественности в оказании помощи пострадавшим детям Берёзовки. В конце мая я получил уведомление от следователя, что моя вина в причастности к «преступлению» не доказана, а расследование уголовного дела приостановлено. Тем не менее, я считаю, что и само уголовное дело и моё незаконное задержание 7 мая, а также допросы 7 и 8 мая являются формой давления и запугивания со стороны местных властей и КПО меня и моих коллег за деятельность по защите прав жителей Берёзовки на здоровую окружающую среду.

Как другие НПО отреагировали на нападения/преследования, которым подверглись вы? Как насчет широкой публики? Была ли какая-то реакция со стороны международного сообщества, включая зарубежных покупателей и инвесторов?

В моем случае мне помогла поддержка правозащитных организаций и СМИ, среди которых были газета «Уральская неделя» и «Радио Азаттык». Активно помогали коллеги из Бюро по правам человека, Е.А.Жовтис и П.М.Кочетков, оказывал поддержку «Кадыр-касиет». Была поддержка от коллег на международном уровне, от участников общественной платформы «Солидарность».

По возвращении домой в г.Алматы, в начале июня 2019 года я направил официальную жалобу Специальному докладчику ООН по вопросу о положении правозащитников. Также была направлена жалоба в Секретариат Орхусской конвенции о нарушении статьи 3.8 в связи с притеснениями со стороны государственных органов РК за мою деятельность по защите прав на здоровую окружающую среду. Обе жалобы были приняты к рассмотрению. Дополнительно я направлял жалобы в прокуратуру Западно-Казахстанской области и Генеральную прокуратуру РК.

Сотрудничают ли компании с гражданским обществом, когда возникают опасения относительно их деятельности? Можете ли вы поделиться положительными примерами, если таковые есть?

Поддерживали либо поддерживают ли какие-нибудь инвесторы или компании правозащитников?

Я с этим не сталкивался в Казахстане.

Какую роль играет правительство? Поддерживает ли оно правозащитников? Или вы чувствуете давление со стороны правительства?

И случай с давлением на участников общественной кампании в Берёзовке является ярким тому примером.

Как вы думаете, что правительство или инвесторы / компании могут сделать для улучшения защиты правозащитников?

Пусть сначала государственные органы и компании начнут выполнять уже принятые в стране нормы законодательства и положения международных документов, подписанных Казахстаном.

Ряд международных документов имеет чётко прописанные нормы, как та же Орхусская конвенция. Выполняйте напрямую положения конвенций и уже большое количество проблем будет решено. Сейчас на государственном уровне больше слов, чем реальной деятельности.

Что могут сделать международные организации и сообщество, чтобы помочь защитить правозащитников на местах?

В первую очередь, привлекать внимание, поднимать вопросы и держать в тонусе государственные органы РК, стимулировать их к решению проблем. При этом очень важно, чтобы внимание со стороны международных организаций помогало конкретным гражданам РК решать конкретные проблемы, а не просто ограничивалось очередным отчётом «как всё плохо» в стране. Это касается и правозащитников, которые находятся на передовой по защите прав граждан.

Что побуждает вас работать? Как вы думаете, как это способствует достижению корпоративной ответственности за нарушения прав человека?

Чувство справедливости и человеческого достоинства. Это касается не только моей деятельности в рамках организации. Это и защита прав и человеческого достоинства в том месте, где я живу. Я активно занимаюсь решением проблем своей улицы, города, защиты национальных парков вблизи Алматы. Наверное, чувство собственного достоинства, является важной мотивацией заниматься правозащитной деятельностью.